Британский историк и культуролог питер бёрк изучил существование и игру 500 человек, которых можно отнести к списку полиматов - разносторонне развитых и проявивших себя в всевозможных секторах людей, таких как леонардо да винчи (художник, изобретатель, писатель, музыкант), бенджамин франклин (писатель, ученый, дипломат, политик, философ), альберт швейцер (теолог, органист, музыковед, врач и лауреат нобелевской премии мира), михаил ломоносов (писатель, химик, астроном и создатель мгу) и сьюзен сонтаг (писательница, культуролог, режиссер, философ). Как утверждает бёрк в собственной книге «полимат. История универсальных человечество от леонардо да винчи до сьюзен сонтаг» (выходит в декабре в издательстве «альпина нон-фикшн»), всесторонне развитые эрудиты появились в разных местах также во любые эпохи, но иногда россии и эпохи способствовали их появлению более прочих. Среди прочего он подчёркивает, что полиматов очень много среди эмигрантов, и также повествует о «синдроме леонардо» - склонности полиматов не доводить начатое до конца. Бёрк также акцентирует внимание на то,, что используя услуги последнее десятилетие появился больший бланк узкую специализацию, этим на универсальную эрудицию людей эпохи возрождения, зато женщин-полиматов сейчас более чем когда-либо. К полиматам современности он относит, например, словенского философа славоя жижека, физиолога, орнитолога и автора книги «ружья, микробы и сталь» джареда даймонда, историка, культуролога и антрополога аллейду асман и лингвистку, философа и любую из самых влиятельных представительниц постструктурализма джудит батлер. Бёрк задается вопросом, будут ли появляться новые полиматы, или такой способ вымрет. Хотя среди представителей молодого поколения он их, найти не смог, бёрк однако уверен, что оплакивать их как вид пока преждевременно - ведь в эру гиперспециализации мы тем более заинтересованы в людях, которые в состоянии увидеть связи между разными вещами. Forbes публикует отрывок из книги, который уточняет наиболее благоприятные для появления полиматов условия. Образование Существовал ли какой-то специальный тип воспитания, способствующий полиматии? Есть веские причины предполагать (хотя это трудно доказать, что люди, получившие домашнее, но не школьное образование, гораздо свободнее относятся к формальным академическим границам, или даже вообще не знают про их наличии. Так или иначе некоторые видные полиматы учились дома. На протяжениив течениина протяжениив течениина протяжениив течениина протяжениив течениина протяжениив течениина протяжениив течениина протяжениив течениина протяжениив течении долгого времени это было неизбежным вариантом для дам, например анны-марии ван схурман, сестры хуаны де ла крус, мэри сомервилль и дамам мэри уортли монтегю, которая самостоятельно выучила латынь, когда по ее словам, «все не раз говорили, что я не читаю ничего, кроме романов». Среди полиматов-мужчин домашнее образование, как минимум в юные годы обрели христиан гюйгенс, николаас витсен, кристофер рен, гилберт бёрнет, братья гумбольдт, томас юнг, джон стюарт милль, марк паттисон, уильям робертсон смит, карл пирсон, карл и майкл полани, джон фон нейман, бертран рассел, хорхе луис борхес и людвиг фон берталанфи. Многие полиматы были вундеркиндами, например, блез паскаль, хуан карамуэль, мария аньези, швейцарский физиолог альбрехт фон галлер, томас маколей, джон стюарт милль, доротея шлёцер, марселино менендес-и-пелайо, жан пиаже (опубликовавший несколько научных статей еще будучи подростком), джон фон нейман, норберт винер (чья автобиография называется «бывший вундеркинд»), его друг уильям сайдис (поступивший в гарвард в одиннадцать возрастов и уолтер питтс. Некоторые из них, особенно милль, шлёцер, винер и сайдис, чьи родители тоже были интеллектуалами, ощущали на своем опыте бремя отцовских «больших надежд». Милль начал учить древнегреческий в три года, доротея шлёцер в четыре лет приступила к изучению геометрии, французского языка и латыни, а винер в семилетнем возрасте занимался физикой и химией, в двенадцать лет поступил в университет, а в 14 получил степень бакалавра. Он вспоминал, как «усердно и непрестанно» работал его папа, и писал: «еды, что отец требовал от себя, он ожидал и от меня». Ральф джерард, который рос в похожей атмосфере, поступил в институт в 15 лет, а об отце вспоминал как о «превосходном учителе, требовательном воспитателе и тиране». Кеннет боулдинг не считал своих родителей тиранами, но вспоминал, что модели тоже «чрезвычайно многого ожидали» со защищаемого не по годам развитого сына. Другие полиматы посещали обычные школы, но шли при этом собственным дорогой. Вико называл себя самоучкой.Алан тьюринг, который окончил шерборне (частной школе в дорсете), «всегда предпочитал свои собственные методы таким фактом, что предлагались в учебниках», а герберт саймон говорил, что пользуясь услугами годы учебы в милуоки он абсолютно держал учебный процесс в собственных руках, редко спрашивая совета». Саймон следовал этой же «стратегии самообучения» и позднее, когда изучал математику и языки. Он был не единственным полиматом, ценившим этот способ. Сторонником самостоятельного обучения был даниэль морхоф. Дэвид юм признавался, что от профессора нельзя узнать ничего больше, что можно обнаружить в книгах». Томас юнг считал, что известен весьма мало» такого, что человек, склонный обязательно и трудолюбиво самосовершенствоваться, не мог бы с большей пользой получить из книг, нежели от живого наставника». Доступ к хорошей библиотеке в домашних условиях или поблизости способствовал самообразованию при одновременной учебе в школьные годы. Христиан гюйгенс, например, сумел пользоваться большой библиотекой, собранной его отцом. Джамбаттисте вико и сэмюэлю джонсону посчастливилось быть сыновьями книготорговцев. Томас юнг постигал естественные дисциплины, читая книги в библиотеке соседа. Герберту уэллсу было позволено брать книги из библиотеки поместья аппарк, где его мать работала служанкой, и на протяжении зрелые годы он упоминал о «чудесах самообразования». Джордж хоманс писал: «бóльшую часть того, что я узнал из книг, я почерпнул не в школе, а строения, в нашей богатой библиотеке». Хорхе луис борхес тоже жил в доме, где имелось много художественной литературы и позже говорил: «ежели бы меня попросили назвать самое важное, что наработали в моей жизни, я бы назвал библиотеку моего папаши». Уолтер баджот, норберт винер, джон фон нейман и джозеф нидем - все виды расширяли перечень своих интересов, читая книги из домашних библиотек, а отто нейрат, сын профессора, владевшего 13 000 книг, признавался: «я научился делать свои первые математические оценки, подсчитывая количество книг в библиотеке». Некоторые полиматы бросили обучение в университете - среди них роберт гук, дени дидро, дэвид юм, томас де квинси, томас гексли, август стриндберг, патрик геддес, элтон мэйо, кеннет бёрк, герберт дж. Уэллс (который начал обучаться в высшей нормальной школе в лондоне) и льюис мамфорд. Мамфорд с течением времени изредка преподавал в колледжах, но избегал стабильной работы и в один прекрасный момент сказал, что, когда тебя читают преподаватели институтов, это равносильно «вторым похоронам». Несколько полиматов еще не получали образование в вузах; в их числе леонардо да винчи, джозеф пристли (который никто не сможет мог действовать в оксфорд или кембридж, поскольку не принадлежал к англиканской церкви), герберт спенсер и хорхе луис борхес. На протяжении больше чем двух третей рассматриваемого в сложившейся книге периода (примерно с 1400 по 1800 год) огромные препятствия стояли на дороге женщин-ученых. Им не запрещалось учиться в институтах, но, в окружении было принято считать, что высшее учеба – не для них. Если женщина все-таки стремилась к интеллектуальной деятельности, от нее ждали, что она будет заниматься литературой, а не наукой, а ее публикации, если таковые появятся, будут переводами, но не оригинальными исследованиями. В подобных обстоятельствах почти чудо, какие во время раннего нового времени все-таки появилось большене дам-полиматов, двенадцать из которых - с 1450 по 1800 год. Устранение основных из данных препятствий привело к небольшому увеличению числа женщин-полиматов. В xix веке их было шесть: жермена де сталь, доротея шлёцер, джордж элиот, мэри сомервилль, гарриет мартино и гарриет тейлор. В прошлом и xxi веках им на смену пришла более обширная группа разносторонних ученых, которые сумели пользоваться изменениями в женском образовании и расширением круга профессий для образованных женщин. Это особенно касалось поколения женщин, родившихся в 30-е годы xx столетия (к этому относятся сьюзен сонтаг и клара галлини, антиковед, историк религии и творческий антрополог), какие преемниц. Среди ныне живущих женщин справедливо притязать на звание полиматов могут гаятри чакраворти спивак, занимающаяся философией, теорией литературы и постколониальными исследованиями, люс иригарей (философия, психоанализ, лингвистика), элен сиксу (философия, психоанализ, литература), джулиет митчелл (литература, психоанализ, гендерные исследования), юлия кристева (литература, философия, психоанализ, семиотика), гризельда поллок (история искусств, культурная теория, психоанализ), алейда ассман (литература, культурная история, антропология), джудит батлер (философия, лингвистика, политика), маргарет боден (философия, психология, когнитивные исследования), мике баль, теоретик литературы, творчества и медиа, также являющаяся видеохудожником, и жаклин роуз, автор трудов по литературе, психоанализу, гендерным исследованиям, политике и истории. Независимость Однако любознательности, энергичности и стремления продуктивно использовать время все-таки недостаточно. Для того,, чтобы заниматься собственными исследованиями, полиматам необходимо свободное время. Это иногда обеспечивал жизненный уклад сообществ оксфорда и кембриджа или членов религиозных орденов: бенедиктинцев (иоганн триттенгеймский и бенито фейхо), кармелитов (боден в определенный период жизни и монахиня хуана), цистерцианцев (карамуэль), регулярных каноников (эразм роттердамский в назначенный срок жизни и коперник), францисканцев (рабле и себастьян мюнстер, оба - в течение некоторого времени), доминиканцев (фернан де оливейра, джордано бруно - какой-то час и томмазо кампанелла), сервитов (паоло сарпи) и тем более иезуитов (десять представителей, упомянутых выше). Принцесса елизавета богемская стала протестантской аббатисой. Целибат и неимение нужды заботиться о пропитании и недвижимость позволяли этим ученым настроиться на покупке и предложении знаний, причем особенно удачно воспользовался всемирной сетью своего ордена афанасий кирхер. Его книга о китае была написана на основе данных, полученной из первых рук - от соратников по ордену, которые существовали миссионерами. Кирхеру даже удалось собрать группу иезуитов для наблюдений за магнитными отклонениями в разных местах земного шара. Часть светских полиматов не обзаводились семьями. В ряде обстоятельствах, от леонардо до алана тьюринга, причина, вероятно, заключалась в их гомосексуальности, но остальные, похоже, элементарно не хотели, чтобы брак отвлекал их от занятий. В эту группу входят филиппо брунеллески, жозеф скалигер, франциск юний, никола-клод пейреск, лейбниц, пьер бейль, рене де реом юр, гаспар мельчор де ховельянос, александр фон гумбольдт, томас маколей, герберт спенсер, шарль сент-бёв, уильям робертсон смит и чарльз огден. Когда чарльз дарвин составлял свой знаменитый список доводов за и против брака, один из аргументов в сторону того, дабы остаться холостым, был настолько: «потеря времени - невозможно читать по вечерам» (все-таки он женился на эмме веджвуд). Значительное число полиматов принадлежало к «праздному классу» с доходом, который не зависел от занятости, например, пико делла мирандола, джон ди, тихо браге, христиан гюйгенс, шипионе маффеи, монтескье и бюффон. Александр фон гумбольдт имел хватает средств не на одних жизнь, но и на финансирование своей знаменитой экспедиции в латинскую америку. Британские ученые чарльз бэббидж, чарльз дарвин, фрэнсис гальтон, джон леббок и уильям генри фокс тальбот принадлежали к обеспеченным кругам и обладали личным состоянием. Аби варбург, сын и брат банкира, располагал возможностью жить в удобстве и выбирать все необходимые для его исследований книги. Вальтера беньямина поддерживали (не так уж и охотно) состоятельные родители. Генри мюррей был «финансово независим и обеспечен». Оформление наследства позволило некоторым полиматам заняться интересующими их вещами в пожилом возрасте. К таким относятся, например, томас юнг, чарльз пирс, герберт спенсер, георг зиммель и вильфредо парето, каковой в 61 год смог оставить преподавание, чтобы посвящать более времени своим книгам. Бертран рассел унаследовал £20 тысяч от отца, но ему все равно приходилось писать литературу и передвигаться с лекциями по соединенным штатам, чтобы содержать нескольких бывших жен и детей. Вынужденный досуг Некоторые полиматы разумно использовали время вынужденного пребывания не у дел. Среди них уолтер рэли, который, по фразам обри, «приобрел чрезвычайно знаний в процессе плаваний, в которые он всегда брал сундук с книгами». Дарвин, который провел четыре лет в море на «бигле», читал и делал записи, лежа в гамаке, и писал отцу, что «корабль - исключительно комфортное зону для любой работы. Все находится в доступе, а стесненность в пространстве делает гражданина настолько методичным, что я вследствие получаем только выиграл от этого». Ближайшей из книг, прочитанных так, были вышеупомянутые «начала геологии» чарльза лайеля, которые помогли дарвину сформулировать теорию эволюции. Второй период «вынужденного досуга» уолтера рэли наступил, когда он был заточен в лондонский тауэр. В том месте он написал «всемирную историю» (history of the world, 1614). Джон селден написал историю иудейского права в тюрьме маршалси, где оказался в 1629 году по политическим причинам. Позже держатель не без иронии упоминал об «изобилии досуга в тюрьме». Томмазо кампанелла провел 27 лет в неаполитанских тюрьмах и написал в подобных случаях набор ключевых работ. Самуэль фон пуфендорф, каковой был гувернером в квартире шведского дипломата, оказался в копенгагенскую тюрьму, когда началась война между данией и швецией. По его персональным словам, пуфендорф использовал время, проведенное в тюрьме, для написания «элементов всеобщей юриспруденции» (elementa jurisprudentiae universalis, 1660), причем по памяти, поскольку доступа к книгам у него не было.Испанский государственный деятель ховельянос, будучи в конце в крепости бельвер на майорке, изучал геологию региона, составлял историческое описание замка и писал статьи о постройках пальмы. Бертран рассел, который был внесен в тюрьму профессионально месяцев за поддержку «сознательных противников» призыва на место работы во время первой мировой войны, «основная масса читал в камере и, подобно пуфендорфу, успел написать книгу до выхода на свободу. Семья Многие люди, о которых идет речь в конкретной книге, являются родственниками. Вероятно, это свидетельство явления, что «гениальность» передается от старших к младшим членам семей (как утверждал один среди упомянутых здесь полиматов, фрэнсис гальтон), если нужно, дело в том, что же условия в каких проходят детство и юность человека, поощряют развитие разносторонних интересов. Знаменитыми примерами полиматов-родственников являются братья вильгельм и александр фон гумбольдты, джон и уильям плейферы, старший из них занимался математикой и натурфилософией, а младший сосредоточился на технических науках и политической экономии, джулиан и олдос хаксли, поделившие между собой природные и гуманитарные науки, а еще французские ученые жозеф, саломон и теодор рейнаки (как было подмечено, инициалы этих троих - j, s и t - являются первыми буквами фразы je sais tout, «я знаю все»). Что касается братьев карла и майкла полани, то они были просто самыми распространенными членами семьи, которую один из друзей назвал «самой одаренной из всех, какие [он] знал или о которых слышал». Братики и их сестра лаура, наверное, пошли в мать, сесиль, которая «написала множество неопубликованных текстов на самые разные культурные и политические темы, от графологии до ювелирного мастерства, от педагогики до пижам, от романов до русской революции». Третьим замечательным примером талантливого семейства были шестеро братьев проди - все они выбрали научную карьеру, причем по крайней мере двое из них были полиматами: джорджо (медицина, биология, семиотика) и паоло (история церкви и политической мысли). Из оставшихся четверых джованни был математиком, франко и витторио - физиками, а экономист романо впоследствии был премьер-министром италии. Если говорить об отцах и сыновьях, то можно привести три примера из семнадцатого столетия - один шведский и два голландских. Масштаб познаний улофа рудбека-младшего скромнее отцовских, а его труды по медицине, ботанике, орнитологии и той дисциплине, которую мы сейчас называем лингвистикой, безусловно, дают ему право относиться к полиматом. Ведущий математик и натурфилософ христиан гюйгенс был сыном константейна гюйгенса, чьи интересы лежали в основном в сфере гуманитарных наук. Следующий голландец, исаак фосс, был сыном не ниже известного ученого герарда фосса. В нашей выборке полиматов есть и отцы с дочерьми. Август фон шлёцер не только входил в команду ведущих историков свободного времени, а также писал труды по предмету, который он одним из первых назвал völkerkunde (сравнительное изучение разных народов), а кроме этого программного обеспечения statistik (статистике), включавшей в себя описание политических системы и таблицы с цифрами. Его дочь доротея, первая немка, получившая докторскую степень, знала девять языков и изучала математику, ботанику, зоологию, оптику, религию, горное дело, минералогию и искусство. Очередной пример - джейкоб броновски и бетона дочь лиза. Броновски был математиком, биологом и историком науки, а его дочь, более известная под фамилией джардин, вначале была математиком, а затем сделалась литературным критиком и историком культуры а также публичным интеллектуалом. Социальные связи В списке полиматов можно найти не только лишь родственников, но и группы друзей. Несмотря на соперничество, этих людей часто тянуло по отношению друг к другу. После переезда в америку джозеф пристли подружился с томасом джефферсоном, тоже полиматом. Гёте в юности дружил с гердером, а вот в зрелые годы - с братьями гумбольдт. Джон гершель, уильям уэвелл и чарльз бэббидж подружились, когда получали образование в кембридже. Дружба джеймса фрэзера с уильямом робертсоном смитом началась, когда смит поступил в этот же университет. Еще одна кембриджская дружба - между чарльзом огденом и айвором ричардсом - завязалась во время их обучения - в колледже магдалины. Огден, изучавший классическую филологию, затем обратился к психологии и изобрел искусственный язык, бейсик-инглиш. Ричардс изучал «моральные науки», преподавал философию и английскую книги и стал профессором педагогики. Среди членов так называемой франкфуртской школы были трое, знавшие друг друга со школьной скамьи: это теодор адорно, макс хоркхаймер и зигфрид кракауэр. Во франции друзья жорж батай и роже кайуа вместе основали имеется в виду коллеж социологии.Их объединял интерес к литературе (батай писал стихи, а кайуа - прозу), но оба получили известность благодаря амбициозным исследованиям, которые базировались на антропологии, путаны иркутска однако предлагали более широкие выводы. В книге «проклятая доля» (la part maudite, 1949) батай предложил свою теорию потребления, в то время как кайуа в геймах, и людях» (les jeux et les hommes, 1958) изложил теорию игры. Продуктивной была и дружба жиля делёза, философа и критика, писавшего о литературе, искусстве и фильмами с психологом и философом феликсом гваттари. Отношения между уильямом робертсоном смитом и джеймсом фрэзером могут быть отнесены к категории «учитель и ученик» - такой сценарий тоже нередко повторяется в истории полиматии. Карл пирсон был учеником фрэнсиса гальтона. Льюис мамфорд называл себя мятежным учеником патрика геддеса, признавая, что несмотря на то, что геддес изменил всю его жизнь и даровал новый вкусы», теперь их взгляды разошлись. Генри мюррей являлся одним из студентов лоуренса хендерсона, а эрнст геккель - учеником рудольфа вирхова. В свою очередь, геккель тоже стал наставником, к какому фридрих ратцель относился «с безоговорочным восхищением». Полиматы часто вели один с другим обширную переписку. Некоторые примеры таких сетей замечательно знакомы в треках входили многочисленные корреспонденты эразма роттердамского и более поздних ученых: пейреска, кирхера, лейбница, бейля, александра фон гумбольдта вплоть до чарльза дарвина. Личные контакты не так эффективно отражены на бумаге, но они, вероятно, зарождались намного важнее. Грегори бейтсон, например, считал себя участником коллективного предприятия, в которое были вовлечены по меньшей мере еще четверо полиматов, являвшиеся его личными знакомыми: берталанфи, винер, нейман и шеннон. Семьи и круг друзей образуют особый сеть горизонтальных связей между парой, которые жили в единое и это же время, либо в один и тот же период, составлявший по крайней мере пару десятков лет. Таким же важны для полиматов вертикальные связи либо такой факт, что реально назвать их «интеллектуальной генеалогией», которая регулярно содержит в себе полиматов, живших значительно раньше, в том числе из раймунд луллий, пико делла мирандола, ян коменский и фрэнсис бэкон. Пико делла мирандола, генрих корнелиус агриппа, кирхер, карамуэль, лейбниц и бенито фейхо проявляли живой интерес к искусству комбинаторики луллия. Иоганн буреус высоко чтил пико делла мирандолу, также у королевы кристины был его портрет. Лейбниц и кирхер интересовались идеями коменского. Бэкон был кумиром д’аламбера, фейхо и ховельяноса, а в дальнейшем - конта, спенсера и мелвила дьюи. Даже в сравнительно недавнее время некоторые полиматы ощущали эту «генеалогию». Геддес и нейрат считали идеи коменского вдохновляющими. Борхес проявлял заинтересованность в луллию (написал эссе о его «думающей машине»), пико делла мирандоле (рецензировал книгу о нем), кирхеру, лейбницу, кольриджу, де квинси («важнейший для меня») и «династии хаксли» (включая джулиана, старшего брата олдоса, и телефонные деда томаса генри гексли (хаксли). Чтобы сотрудничать, и завоевывать успех, полиматам нужна была профессиональная ниша, обеспечивавшая им средства к жизненной энергии. В большинстве случаев такими нишами становились дворы правителей, школы, университеты, книги и издательства научных журналов.
